Вороны, вороны,
Птицы печальные.
В огненном золоте
Струг погребальный мой.

Рожь колосистая
Встанет, высокая.
Долы лесистые,
Реки глубокие.

Дым над курганами,
Камни замшелые
Русскими ранами
Красным по белому.

Политы камушки
Кровью - отмечена
Грудь Земли-Матушки
Славою вечною...

Если руки помнят тебя
Ласковым ветром,
Если сердце образ твой
Сохранит
Если Солнца стрелы летят
С каждым рассветом,
Если в ладони пустой
Звездою горит -
Оберег твой...
Если в чаще лесной
Слышен твой голос,
Будто плачет зовет...
Если в березозол
Стужень вдруг сердце сожмет
Ледяною рукою...
И поманит рассвет,
И тенями закружит
Солнцу данный обет -
Лады - верности суженой...

Да сбережет он!

-Откуда твой бег ретив?
-Оттуда, где нет пути.

-Что чёрны глаза, сам-ярь?
-В них - чёрная боль да хмарь.

-Что память лесных дорог?
-Всё топи, да чёрный мох.

-Что ж пепел на волосах?
-Всю живь схоронил в лесах.

-Где встретимся, белый брат?
-В степном разноветрье трав,

В бездонном сиянье лун,
В рассветной ночи - без дум,

Над вольным челом реки . . .
В том мире, где нет тоски.

Золотой листвой
В золотой воде
Отражусь, мелькну,
Пропаду во тьму.
Золотым крылом
Наяву, во сне
Трону, рассмеюсь,
Исподволь, слегка,
Я ль - не навий цвет,
Я - то есть, то нет,
Я - как тень, легка,
Я - не ствол, не лист,
Взгляд печальный ввысь,
Ни на миг нельзя,
Ни на вздох нельзя,
Ни на взмах крыла
Замереть, застыть,
Посмотреть, забыть,
Всё забыть, лишь зов
Черной глади вод,
Черной мари вод,
Что за грань зовёт...

Заповедною тропою
приведён в дремучий лог,
Что за путник незнакомый
у корней моих прилёг?

Сколько памятных столетий
шло-минуло, как ко мне
Приходили, прибегали,
прилетали по весне . . .

Помню: круг многоголосый,
помню копья - топоры,
Искры-сполохи плясали
в щелях-трещинах коры.

Помню, тем, златоголовым,
юным, в сумраке ночей,
В ясных искрах мнились вои,
блеск клинков да сталь очей.

И легла им путь-дорога
без начала и конца . . .
И стесалась понемногу
на стволе резьба резца.

А когда, спустя столетья,
ствол листвой зазеленел,
Дух былой волчицей ведьей
поселился жить во мне.

Заплелась тропа туманом,
да забылись имена;
Где была светла поляна,
стала черная стена.

Что же, путник, понапрасну
здесь легла твоя стезя?
Ты все тот же, златовласый,
но черны твои глаза.

Я не знаю сказов дивных,
позабыл, как звался сам,
И всех тех, кому служил я,
я не звал по именам.

Видишь белую волчицу
в перекрестии корней?
В эту ночь, когда не спится,
уходи-ка ты за ней.

Пусть устало мнутся лапы,
пусть слепы её глаза;
Для того, кто знает тропы,
позабыть уже нельзя.

Здесь - волчицей, там - орлицей,
лунной тенью на тропе,
Через зарева-зарницы
приведет тебя - к тебе.

Путь твой светел, золотится
лунный свет на волосах;
Пусть же с белою волчицей
Сгинет чернь в твоих глазах . . .

Слышишь: славославью песню твою
Подхватили, понесли голоса.
Слышишь: горы и долины поют,
Вторя зову, как когда-то ты сам...

Разбежались - сжались сроки опять,
Распахнулись - гнулись вновь небеса...
Но в потоке том - плотиной стоять
Тем печалям, что расставил - ты сам...

И погналась - стлалась синяя даль
От сырых болот, где черным платом
Расстелилась - размоталась печаль
Ни за жизнь и ни за смерть - ни о том.

Как на зорьке буйным ветром огладь
Разнотравное смятенье Земли...
По-над вечностью - рассветную сладь
Поминальну песню в синей дали.

И расправится к восходу трава,
И в рассветную росу ляжет след...
Видишь: тропка ли - дорога права,
Но с Востока веет свежий рассвет...

ХРАНИТЕ его.
Сонная рожь,
Отяжеленная соком Земли,
Сонная марь
Солнечных стрел, утонувших в пыли,
Сонная благость
Медленных струй в красной глине брегов -

ХРАНИТЕ его.
Хляби небес,
Тёплым потоком живительных вод,
Кости Земли,
В сумраке навьих теней хоровод,
Копья-мечи,
Доброю сталью ложася в ладонь -

ЛЮБИТЕ его.
Искры и дым,
Те, что приходят на отсвет огня,
Девы Земли,
В пурпурной ласке закатного дня
Шелком волос,
Нежностью пальцев уняв его боль -

ЛЮБИТЕ его!

Там, где наступают сроки,
Там, где сходятся дороги,
Там, где ветры рвутся в клочья,
Там, где день не знает ночи,

Там, где смотрит камушек
Да на шесть сторонушек -

Огнь и ветер, волче статью -
Я плету свое заклятье.

Слёзы - волосы Земли,
Ветви ив да тополи
Паутиною дождей
Выплетаю в стать людей.
Девы-дивы, древоварь,
Крови рода живь и ярь,
Выкипев из рук моих,
Уходите в мир живых.
Охраняйте от беды,
Хворь да хмарь развейте в дым,
Заговоренной водой
Отгоните страх и боль.

Как любить
Ветер в руках, двери во мрак,
Дикость очей, зов, да ничей -

ВЕДАЙТЕ!
Как любить
В мареве слёз радость - всерьёз,
Боль ни о ком, горло - клинком -

ВЕДАЙТЕ!
Как желать
В нави болот взгляд, да не тот,
Солнечный путь навылет в грудь -

ВЕДАЙТЕ!
Как уйти
В серость камней, в патоку дней,
В льдистую звёздь, в самость от грёз -

ВЕДАЙТЕ . . .

Знаешь ли ты, как тревожно и зыбко
Вслушиваться в отголоски событий,
В названья вещей, чтобы их
Призрачность сделать реальной?

Знаешь ли ты, как мучительно давит пространство,
Когда между богом
И жалкой, усталой душою твоей
Исчезает обманное слов наважденье?

Знаешь ли ты, как теряется смысл
Всего, к чему прикасались ладони,
Всего, что веяло сном и покоем,
Всего, что грело осенней прохладой,
Всего, что было вокруг
Твоей истинной явленности -
одиночества?..

... Как на зорьке-зореньке, на заре
Тлеют пики горные в серебре,
Голубеют пристально очи вод
В бездну золотистую - в небосвод.

Как на зорьке-зореньке подымусь,
В пояс водам - горушкам поклонюсь,
Ко земле застынувшей припаду,
Руки - крылья в стороны разведу.

Как на грудь да свет-огонь я приму,
В очи золотистые загляну,
Пеплом-пылью по-долу разметусь,
Ветерками-прядями заплетусь.

Светозарным пламенем запалясь,
Живы-жизни в жилы хлынет струя.
По-над болью, по-над страхом и сном
Вспыхну вместе с небушком я огнем.

Розовыми струями невпопад
С гор поток обрушится - водопад,
Стронет да подхватит, да унесет
В зорьку-зорю ясную, на восход...

Листьями шурша в осеннем лесу,
Стремительной ланью, играючи, ловко,
Средь замшелых камней,
Нависших ветвей
Промчалась -
тронула -
взгляд распахнула -
Душу смутила -
Живою иглой в сердце - да насмерть -
первая песня-любовь.

Огнём, распахнутым в ночь,
Расплавленным оловом,
Рвущимся ветром в клетке ветвей,
Забытым, очнувшимся летним дождем -
Ливнем камней, осколков, разорванных, кровоточащих корней -
зрелая птица - любовь...

Всё так:
Ветром в ночи,
Огненным жалом - в спину,
По сердцу - с размаху - наотмашь - клинком,
Ядовитым ползом змеиным,
Клубком огня,
топями, лесом, песками,
Из круга в круг,
Снова в себя воплощаясь,
Стремится, летит, понукает, зовет
Куда-то -
в разлитое озеро жидкого дня,
Где - руки крестом - забываешь - теряешь - находишь -
Себя ли -
любовь ли -
мир ли -
В столбе огня, уходящего
из ниоткуда -
во все -
Без желаний, надежд, боли, угроз -
Вечного -
ждущего -
неразделимого
С жизнью твоей...

Гой ты, мил-сердечный друг,
Выходи ко мне на круг!
Только день да ночь одна
Нам с тобою вещена...

Пусть же струны грянут в лад,
Колокольцы зазвенят,
Спой-сыграй ты мне, мил-свет
Песни-сказы дивных лет.

А коль струны не поют,
Дай-ка руку мне свою:
Мы с тобою, свет очей,
Спляшем в солнечном луче!

Звонче, громче, голоса!
Пусть попляшут небеса!
Пусть-ка, плача и смеясь,
Царь морской пустится в пляс!

За-пол ночи, до утра,
До рассветного костра
С нами в небе чуд-олень
Возвещает новый день...

Лету соколиного не считано,
Бегу-скоку волчьего не мерено,
Да не полем, да не лесом-чащею,
Не на горушке, сухой близинушке,
А стоит, незнанный и неведанный,
Не на травушке, не в камне срубленный,
Не в раздольно небо остропиленный,
Терем расписной - всё мох да бревнушки.
В тереме-шатре - светёлка-горенка,
Всё мехами да шелками устлана,
Полевой травой да мохом-ягодой
Заросла, да заплелась, завилася.
Как да посередь светёлки-горенки,
Приклонив головку белой горлинкой,
Дремлет, разметалася во мху-траве
Красная млада - лебедка ясная.
Не на день да не на час тревожный сон,
Не на много дней - на миг один,
Завороженный, заклятый, не простой,
Да не временем, судьбою считанный.
Снится свете-горлинке не бисер-шёлк,
Не румян да молод сам-сердечный друг,
Не поляны-травушки цветочные,
Не ручьи-журчалочки студёные.
Снятся младе ливни-ветры буйные,
Снятся земли, стужей заворожены,
Буйны степи, ветром-пылью сушены
Да леса, огнем-грозою выжжены.
Сняться люди-нелюди серчалые,
С ветром-пылью разум разметавшие,
Дождевой водой боль-радость смывшие,
Горьким дегтем, чёрным горем пьяные,
Заплутавшие в болотах-старицах,
Позабывшие весну да солнышко...

Снится море синее, бескрайнее,
В синем море остров - златотканный свет,
В центре света - камушек растреснутый,
Ветрами-дождями, миром точеный.
Как на камушке на том сам-сед сидит,
Белы кудри, белым светом убраны,
Очи зоркие грустятся-грозятся,
Вдаль глядят, да за-под свет - за краюшек...

И течет ли то ручей, рекут уста,
То ли видит, то ли слышит молода:

Света светлого, огня очажного,
Грозового яростного пламени,
Да пожарной задымлённой огони
Заплетись да закрутись ты, узелок,
Огненный клубочек, дня залог,
Запляши да заискрись ты, да с небес
Белым камушком под сердце постучись...

И улыбкой мудрою молоды
Осветились-оживились черты,
Отеплилась-успокоилась грудь,
Взволновались волосы на ветру.
Только губы словно бы говорят,
Шелестя да к солнышку слова летят:

Ты расти, о жизнь моя,
Краше ноченьки и дня,
Выше солнечных лучей,
Выше облака - ничей;
Пробивайся, мой бунтарь,
В солнце, в солнечную марь,
В неба сумрачную высь,
Выше неба - вейся, рвись,

Каплей крови в стылом камне выжжен боли ток,
Каплей солнца в днях печальных ты придешь в свой срок,
Распрямишь согбенны плечи, разрассветишь ночь,
Чтобы жизнью человечьей немочь превозмочь;
Выбирая день и месяц, зарождайся вновь,
Заклиная, зазывая радость да любовь,
Заговорен, да загадан, светлым днем зачат,
Возрождайся, пробивайся семь разов подряд,
В чуждых жизнях, в буйных травах ветром да огнём
Разгорайся, разливайся пламенным живьём...

Сколько дней, о жизнь моя, минет с солнечного дня,
Сколько ледяных ночей кровь зальдят в груди моей -
До рассвета, до истока донесу тебя я - к сроку,
Чтобы в стуженной снежи вновь звездой затлела жизнь...

...Сколько зим, да сколько лет еще считать,
Было ли да будет ли, да как узнать,
Ведано ли, гадано да речено,
Спит млада да ждет млада, что вещено.
Ждут леса да травушки душистые,
Солнце ждет да ливени речистые,
Люди ждут да нелюди, да зверушки
В позабытой солнышком сторонушке...

Из-за дальних гор, из-за древних гор
Да серебряной плетью река
Рассекала степи скулу.
Белый дрок в костер, бересклет в костер,
Над обрывом стою -
Боги! Боги! Как берег крут!

Мертвой свастикой в небе орел повис,
Под крылом кричат ледяные ветра,
Я не вижу, но знаю - он смотрит вниз
На холодный цветок моего костра.

Мир припал на брюхо как волк в кустах,
Мир почувствовал то, что я знаю с весны -
Что приблизилось время Огня в Небесах,
Что приблизился час восхождения
Черной Луны.

Я когда-то был молод - так же, как ты,
Я ходил Путем Солнца - так же, как ты,
Я был Светом и Сутью - так же, как ты,
Я был Частью Потока - так же, как ты!

Но с тех пор, как Она подарила мне взор,
Леденящие вихри вошли в мои сны,
И все чаще мне снились обрыв и костер
И мой танец в сиянии Черной Луны.

Я готов был собакой стеречь ее кров
Ради счастья застыть под хозяйской рукой,
Ради права коснуться губами следов
Мне оставленных узкою легкой стопой.

А ночами я плакал, и бил себя в грудь,
Чтоб не слышать, как с каждым сердечным толчком
Проникает все глубже, да в самую суть
Беспощадный холодный осиновый кол.

Бог мой, это не ропот - кто в праве роптать!
Слабой персти ли праха рядиться с Тобой!
Я хочу просто страшно, неслышно сказать -
Ты не дал, я не принял дороги иной.

И в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины -
Оттого я пришел сюда петь и плясать
В восходящих потоках сияния
Черной Луны!

Я пришел сюда из-за дальних гор,
Ибо ныне я знаю, что делать с собой.
В шесть сторон кроплю, обхожу костер,
Подношу к губам горьких трав настой.

Бог мой! Свастикой в небе орел повис,
Под крылом, крича, умирают ветра,
Вот Она подходит, чтоб взять меня вниз,
Чтобы влить в меня жажду рассечь себя!

Я раскрыл себе грудь алмазным серпом,
И подставил, бесстыдно смеясь и крича,
Обнаженного сердца стучащийся ком
Леденящим, невидимым черным лучам.

Ведь в этом мире мне нечего больше терять
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Мне осталось одно - это петь и плясать
В затопившем Вселенную пламени
Черной Луны!